Волна высотой 23,8 метров, зафиксированная 8 мая 2018 года в ста километрах от Новой Зеландии - абсолютный рекорд не только для австралийских морей, но и для всего земного полушария. 

Прежний рекорд - 22,3 метра, установленный, как известно, в 2012 году, сегодня побит. Но в северном полушарии гигантские волны 25-30 метров поднимаются - внимание!- сейчас чуть ли не каждый день. В своё время именно такая же волна обрушилась на Фукусиму и мы получили, как говорят специалисты, 2,5 Чернобыля сразу. Уже тогда, в страшный год Фукусимы многие ученые предполагали, что американцы прекрасно знали, что Российская Федерация по-прежнему обладает оружием, которое с легкой руки академика Сахарова называется «шнурком Сахарова» - так вот, зная, что великий гуманист Андрей Сахаров в свое время предлагал Хрущеву заминировать водородными зарядами Тихий и Атлантический океаны, омывающие, как известно, Соединённые Штаты Америки, которые взрывались бы в Советских подводных лодках для такой операции построенных «одним шнурком»...

Допуская мысль, что у России до сих пор есть такое оружие, американцы испытывали в Тихом океане свои подводные лодки, которые точно так же, как предполагал Сахаров, могли накрыть континент огромной волной (её высота 1 км 200 м, но можно и выше), просто не рассчитали волну и она накрыла Фукусиму.

В своё время Хрущев спрашивал Сахарова сколько погибнет американских солдат, если обрушить такую волну оружия. 

- 60 миллионов, - не задумываясь ответил Сахаров. 

Тогда против Сахарова восстал советский главнокомандующий ВМФ Владимир Чернавин.

- Я солдат, а не мясник, - объяснил Андрею Дмитриевичу Чернавин.

Сахаров, как известно, испытывал водородные бомбы в северном море. Слава богу, не на полную мощность 100 мегатонн, а только 60. В тот день они могли взорвать весь мир, всю планету. Реакция в ионосфере шла 4 минуты, вместо обещанных 26 секунд. Уже на второй минуте после взрыва поседели абсолютно все, а у Зельдовича начался сердечный приступ. У всех было полное ощущение, что они, физики, взорвали планету и на земле наступит «ядерная зима». И только один Сахаров как ни в чем не бывало любовался взрывом. Я спрашивал его, что он чувствовал в эту минуту? Сахаров не ответил, - у меня осталась пленка,- но воскликнул:

- Какая там была физика!